Пан Самоходик и тамплиеры - Страница 29

Я посмотрел на часы. Было уже за одиннадцать. Пришло время идти в засаду на Малиновского.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

В ЗАСАДЕ – ЧТО МЫ ОБНАРУЖИЛИ В СТАРОЙ ЧАСОВНЕ? – КТО КЕМ БУДЕТ, КОГДА ВЫРАСТЕТ? – ЧЕЛОВЕК НА ПОЛУОСТРОВЕ – МАЛИНОВСКИЙ И ЕСТЬ КРОЛИК? – РАЗГОВОР О ПРОШЛОМ

Дом отдыха журналистов был уже погружен в сон. Нигде не горел свет, из коттеджей не доносилось ни звука. Мы потихоньку выбрались из домика капитана Петерсена и двинулись по лесной дороге на север к часовне.

Было очень темно, луна пряталась за тучами. Дорога выделялась в темноте тусклой полосой, и хоть это облегчало нам путь. Но вокруг темнота, казалось, была непроницаемой, мы ничего не могли видеть дальше нескольких метров.

Капитан Петерсен положил в нишу часовни белый конверт с нарезанными бумажками. Потом очень осторожно, чтобы не трещали ветки под ногами, мы спрятались за большой куст можжевельника. Несмотря на кромешную темноту, часовня выделялась перед нами очень четко, потому что перед ней проходила дорога и давала относительный просвет. Мы разместились на мху рядом друг с другом на случай, если заметим что-то подозрительное, то сможем общаться без слов, только с помощью прикосновений.

Я сложил руки под подбородком, в таком положении устроился и стал смотреть в сторону часовни.

Время шло очень медленно. У меня на руке были часы с фосфоресцирующим циферблатом. Время от времени я посматривал на них и видел подпрыгивающую секундную стрелку. Мы не думали, что ждать прихода Малиновского будем слишком долго; ночи были еще не слишком длинные, он должен был прийти за конвертом до рассвета. Если он был умный человек, то надо было думать, что сделает он это между первым и вторым часом ночи.

Вскоре небо прояснилось, луна вышла из-за облаков, ночь наполнилась зеленоватым свечением. Я ясно видел лес, часовню и деревья около нее. Показалась лиса и неслышно просеменила через дорогу. Малиновскому нужно было стать невидимкой, чтобы приблизиться к часовне незамеченным для нас.

После часа поднялся очень легкий ветер и листва на деревьях слегка зашелестела. Ночь становилась шумнее и мы переползли поближе к часовне. Потихоньку мои попутчики стали зевать и клевать носами. Признаться, мне тоже становилось скучно. В ноги, живот и грудь больно кололи веточки и шишки, время от времени я ерзал и пытался найти более удобную позу, что вызывало шорох. То же самое было с Петерсеном и Козловским. К счастью был легкий ветер и все эти звуки тонули в нем. Мои веки тяжелели все больше, глаза слипались, я ущипнул себя за руку, чтобы не заснуть и не пропустить появление Малиновского. Козловский, наконец, заснул и захрапел, его разбудил толчком в бок Петерсен.

Ночь потихоньку проходила. Наступил третий час. В лесу стало сереть, появилась роса и воздух стал холодным. Мы замерзли, лежа в одной и той же позе, у нас онемели руки и ноги. А Малиновский так и не появлялся ...

Я стучал зубами, лежа на холодном мху и думал о том, как теперь тепло и уютно было бы лежать в автомобиле или на матрасе в палатке. Хотелось сильно закурить сигарету и то же желание овладело Петерсеном, который был страстным курильщиком трубки. Он все чаще беспокойно ерзал и тут, наконец, не выдержал Козловский.

Он поднялся с травы и сказал:

- С меня достаточно. Уже четыре утра. Это была сумасшедшая идея, он обманул нас. Никто не пришел за деньгами ...

Козловский пошел к часовне. Я проверил белый конверт с нарезанной газетой, изображающей банкноты.

- Боже мой! - Вдруг воскликнул Козловский. - Вот другой конверт!

- Что в нем? - Капитан вырвал его из рук переводчика и разорвал. На конверте теми же каракулями, что и в первом письме, было написано по польски: «Уважаемому господину Петерсену».

Из конверта капитан достал небольшой листок бумаги, а затем вытащил кусок пергамента с латинскими буквами. На куске документа стояла печать тамплиеров.

- Давайте читайте это письмо. Написано на вашем языке. - Сказал Петерсен и протянул мне таинственную записку.

Я прочитал вслух перевод на английский:

«Уважаемый г-н Петерсен! Вы пытались обмануть меня, устраивая на меня засаду около часовни и вместо денег подсунули бумагу. Я должен был бы обидеться на вас и расторгнуть наш договор, но я не стану этого делать. Я дам вам еще шанс. Вы увидите, что мне можно доверять. Только сами соблюдайте условия, и завтра вы получите документ. В то же самое время, в полночь, оставьте деньги в часовне. Я хочу вас наказать и поэтому поднимаю цену с трех тысяч до пяти тысяч злотых. Но если вы обманете меня опять, то я разорву с вами все контакты, и больше вы никогда не увидите этот документ. Малиновский»

Когда я закончил читать письмо, между нами воцарилось долгое молчание. Мы выглядели ужасно глупо. Почти четыре часа пролежали в засаде, не сводя глаз с часовни, а в это время приходил Малиновский и мы его не увидели. Мало того, он посмотрел наш конверт, написал ответ и ушел. И все это он проделал под самым нашим носом.

- Он, вероятно, приходил в шапке невидимке. - Сказал я.

- О, Малиновский, Малиновский! - Капитан Петерсен застонал и сжал кулаки в бессильной ярости.

Козловский злорадно усмехнулся:

- А я вам говорил, что давайте заплатим! Но вы послушались пана Самоходика и теперь Малиновский взял да и поднял цену до пяти тысяч злотых. Мы из-за этого потеряли две тысячи. И что теперь?

Петерсен пожал плечами:

- Не знаю, надо посоветоваться с Карен.

Мы пошли в дом отдыха журналистов. Я шел последним, потому что был смущен при мысли, что скажет Карен, когда прочтет письмо Малиновского. Таинственный пан Малиновский оказался в сто крат умнее, чем все мы. И, кроме ума, ему были доступны таинственные силы, которые делали его невидимым.